Неточные совпадения
Впрочем, обе приведенные книги, «Поездка в Якутск» и «Отрывки о Сибири», дают, по возможности, удовлетворительное понятие о здешних местах и вполне заслуживают того одобрения, которым наградила их публика. Первая из них дала два, а может быть, и более изданий. Рекомендую вам обе, если б вы захотели узнать что-нибудь
больше и вернее об этом отдаленном уголке, о котором я как проезжий, встретивший нечаянно остановку на пути и имевший неделю-другую досуга, мог написать только этот бледный
очерк.
Очень может быть, что я далеко переценил его, что в этих едва обозначенных
очерках схоронено так много только для меня одного; может, я гораздо
больше читаю, чем написано; сказанное будит во мне сны, служит иероглифом, к которому у меня есть ключ. Может, я один слышу, как под этими строками бьются духи… может, но оттого книга эта мне не меньше дорога. Она долго заменяла мне и людей и утраченное. Пришло время и с нею расстаться.
Вот вам выдержки из хроники нашей юности. Удовольствуйтесь ими! Может быть, когда-нибудь появится целый ряд воспоминаний о лицейском своеобразном быте первого курса, с
очерками личностей, которые потом заняли свои места в общественной сфере;
большая часть из них уже исчезла, но оставила отрадное памятование в сердцах не одних своих товарищей.
— Я вот тогда… в прошлом году… так как теперь пишут
больше все
очерки, описал «Быт и поверья Козинского уезда»; но вдруг рецензенты отозвались так строго, и даже вот в журнале Павла Николаича, — прибавил он, робко указывая глазами на редактора, — и у них был написан очень неблагоприятный для меня отзыв…
А разве не радость это: в 1886 году я напечатал
большой фельетон «Обреченные» (
очерк из жизни рабочих на белильных заводах), где в 1873 году я прожил зиму простым рабочим-кубовщиком.
В семейных мемуарах, которыми я пользовался для составления настоящего
очерка, не названо имени врача, сменившего в этой истории доктора Мандта. Способ его лечения, однако, тоже не отличался удачею, но зато приемы отличались от системы Мандта гораздо
большею решительностью.
С плеч упало тяжелое бремя,
Написал я четыре главы.
«Почему же не новое время,
А недавнее выбрали вы? —
Замечает читатель, живущий
Где-нибудь в захолустной дали. —
Сцены,
очерки жизни текущей
Мы бы с
большей охотой прочли.
Ваши книги расходятся худо!
А зачем же вчерашнее блюдо,
Вместо свежего, ставить на стол?
Чем в прошедшем упорно копаться,
Не гораздо ли лучше касаться
Новых язв, народившихся зол...
Вопрос о софийной природе понятий [Учение Николая Мальбранша о видении вещей в Боге и о богопознании как сущности познания вещей представляет
большую аналогию к учению, здесь развиваемому (обстоятельный
очерк учения Мальбранша на русском языке см. у Μ. Η. Ершова.
Адмирал
больше не останавливал, и когда Ашанин окончил первую главу, в которой излагался исторический
очерк сношений французов с Анамом, адмирал заметил...
И все, что тогда печаталось по беллетристике получше и похуже, Григоровича, Писемского, Авдеева, Печерского, Хвощинской, М.Михайлова, а затем Щедрина (о первых его"Губернских
очерках"я делал, кажется, доклад в нашем кружке) и начинающих: Николая Успенского, разных обличительных беллетристов — все это буквально поглощалось мною сейчас же, в первые же дни по получении книжек всех тогдашних
больших журналов.
Его обличительные
очерки были тогда исключительно направлены на дореформенную Россию, и никто не проявлял
большей бойкости и литературного таланта среди его газетных конкурентов.
Учитель словесности уже не так верил в мои таланты. В следующем учебном году я, не смущаясь, однако, приговором казанского профессора, написал нечто вроде продолжения похождений моего героя, и в довольно обширных размерах. Место действия был опять Петербург, куда я не попадал до 1855 года. Все это было сочинено по разным повестям и
очеркам, читанным в журналах, гораздо
больше, чем по каким-нибудь устным рассказам о столичной жизни.